— Так Хаса — девочка или старушка? — не поняла Энни. — Я думала, что она молодая, а здесь написано, что ей почти сто лет...
Мальчишка поскреб коленку.
— Она — Разделяющая, — произнес он таким тоном, словно это все объясняло, но увидев, что Энни решительно не понимает в чем дело, снизошел до пояснений. — Когда Хаса блуждает по окраинным мирам, то снова становится пятнадцатилетней, а когда возвращается к себе — делается старой. Но, конечно, не настолько старой, какой должна была бы. Мама говорит, что в её мире Разделяющей всегда лет тридцать, не больше.
Энни вздохнула и серьёзно кивнула. И она, и её растрёпанный собеседник, сейчас как раз пребывали в таком возрасте, когда все люди старше семнадцати, кажутся ходячими древностями.
За окном раскатисто и глухо проворчал гром, капли ещё быстрее забарабанили по широким листьям. Перелётная Энн зевнула. Под мерный убаюкивающий шум дождя так хорошо спалось дома...
— Прочти ещё что-нибудь, — попросил мальчик. — Скоро начнет смеркаться и, когда в Доме зажгутся свечи, ты сможешь спокойно спать до утра. А пока — можно ещё почитать. День так короток, ночь так длинна, а я так соскучился по сказкам. Любым. Весёлым, страшным, добрым, наивным, сказкам-со-смыслом, укутанным в ворох красивых слов, как...
— Как ежи в листья, — подсказала Энни.
— Пожалуй, — серьёзно кивнул мальчишка. — Хотя я думал про занавески.
— Я прочитаю ещё сказку-другую. До темноты, — решила Энн. — А когда наступит темнота...
— Когда наступит темнота, явится Приходящая. И в книге возникнет новая страница с новой сказкой.
— Новый окраинный мир?
— Новый мир, — подтвердил мальчишка.
Мальчишка поскреб коленку.
— Она — Разделяющая, — произнес он таким тоном, словно это все объясняло, но увидев, что Энни решительно не понимает в чем дело, снизошел до пояснений. — Когда Хаса блуждает по окраинным мирам, то снова становится пятнадцатилетней, а когда возвращается к себе — делается старой. Но, конечно, не настолько старой, какой должна была бы. Мама говорит, что в её мире Разделяющей всегда лет тридцать, не больше.
Энни вздохнула и серьёзно кивнула. И она, и её растрёпанный собеседник, сейчас как раз пребывали в таком возрасте, когда все люди старше семнадцати, кажутся ходячими древностями.
За окном раскатисто и глухо проворчал гром, капли ещё быстрее забарабанили по широким листьям. Перелётная Энн зевнула. Под мерный убаюкивающий шум дождя так хорошо спалось дома...
— Прочти ещё что-нибудь, — попросил мальчик. — Скоро начнет смеркаться и, когда в Доме зажгутся свечи, ты сможешь спокойно спать до утра. А пока — можно ещё почитать. День так короток, ночь так длинна, а я так соскучился по сказкам. Любым. Весёлым, страшным, добрым, наивным, сказкам-со-смыслом, укутанным в ворох красивых слов, как...
— Как ежи в листья, — подсказала Энни.
— Пожалуй, — серьёзно кивнул мальчишка. — Хотя я думал про занавески.
— Я прочитаю ещё сказку-другую. До темноты, — решила Энн. — А когда наступит темнота...
— Когда наступит темнота, явится Приходящая. И в книге возникнет новая страница с новой сказкой.
— Новый окраинный мир?
— Новый мир, — подтвердил мальчишка.